Ковалевская, Софья Васильевна: различия между версиями

Материал из ChronoWiki
Перейти к навигацииПерейти к поиску
м (Биография)
м (Софья с семьёй)
 
(не показаны 4 промежуточные версии этого же участника)
Строка 9: Строка 9:
 
: ''«Вообще во всех моих воспоминаниях детства черной нитью проходит убеждение, что я не была любима в семье.»'' (Воспоминания детства, [1, стр. 53])
 
: ''«Вообще во всех моих воспоминаниях детства черной нитью проходит убеждение, что я не была любима в семье.»'' (Воспоминания детства, [1, стр. 53])
  
 +
[[Изображение:Kovalevskaja Sofia.jpg|thumb|left|300px|''Софья Ковалевская уходит из семьи'']]
 
Интерес к науке ''Софья'' переняла от своего пожилого дядюшки ''Петра Васильевича'', чудака и философа (его истеричную жену убили крепостные рабы, и после этого случая он нашёл утешение в постоянном чтении, оставив хозяйство на своего сына). А любопытство к математике пробудилось почти случайно: по переезду в родовое поместье Палибино, из–за неоконченности ремонта, стена одной из детских комнат вместо обоев была оклеена литографированными лекциями по математическому анализу петербургского академика ''М.В. Остроградского'', по которым учился в молодости отец семейства ''Василий Васильевич''. Странные формулы привлекли внимание ''Софьи'', и она часами стояла перед ними, пытаясь угадать их порядок. Много лет спустя, в Петербурге в пятнадцатилетнем возрасте эти формулы вспомнились ''Софье'' во время обучения дифференциальному исчислению у лейтенанта флота ''А.Н. Страннолюбского'', в результате чего математический анализ дался ей без особенного труда. Уроки физики она брала у магистра Петербургского университета ''Ф.И. Шведова''. В [[1875]] ''Софья Васильевна'' подавала заявление на имя ректора Петербургского университета с просьбой допустить её к сдаче магистерских экзаменов. На заседании физико–математического факультета разрешение было дано, однако ''Ковалевская'' экзаменов не сдавала, потому что это разрешение не было утверждено министерством образования.
 
Интерес к науке ''Софья'' переняла от своего пожилого дядюшки ''Петра Васильевича'', чудака и философа (его истеричную жену убили крепостные рабы, и после этого случая он нашёл утешение в постоянном чтении, оставив хозяйство на своего сына). А любопытство к математике пробудилось почти случайно: по переезду в родовое поместье Палибино, из–за неоконченности ремонта, стена одной из детских комнат вместо обоев была оклеена литографированными лекциями по математическому анализу петербургского академика ''М.В. Остроградского'', по которым учился в молодости отец семейства ''Василий Васильевич''. Странные формулы привлекли внимание ''Софьи'', и она часами стояла перед ними, пытаясь угадать их порядок. Много лет спустя, в Петербурге в пятнадцатилетнем возрасте эти формулы вспомнились ''Софье'' во время обучения дифференциальному исчислению у лейтенанта флота ''А.Н. Страннолюбского'', в результате чего математический анализ дался ей без особенного труда. Уроки физики она брала у магистра Петербургского университета ''Ф.И. Шведова''. В [[1875]] ''Софья Васильевна'' подавала заявление на имя ректора Петербургского университета с просьбой допустить её к сдаче магистерских экзаменов. На заседании физико–математического факультета разрешение было дано, однако ''Ковалевская'' экзаменов не сдавала, потому что это разрешение не было утверждено министерством образования.
  
Строка 25: Строка 26:
 
: ''«Нижеподписавшиеся имеют честь предложить к избранию членом–корреспондентом Академии, в разряд Математических наук, доктора математики, профессора Стокгольмского университета Софью Васильевну Ковалевскую.»''
 
: ''«Нижеподписавшиеся имеют честь предложить к избранию членом–корреспондентом Академии, в разряд Математических наук, доктора математики, профессора Стокгольмского университета Софью Васильевну Ковалевскую.»''
  
4 ноября [[1889]] в [[Российская Академия Наук|Академии]] был решен принципиальный вопрос ''«о допущении лиц женского пола к избранию в члены-корреспонденты»''. Вопрос был решен положительно ''20'' голосами против ''6''. А 7 ноября на заседании Физико-математического отделения в члены-корреспонденты была избрана ''Софья Васильевна Ковалевская'' ''14'' голосами против ''3''. После заседания Физико-математического отделения Академии наук 8 ноября академик ''П.Л. Чебышев'' послал ''Ковалевской'' телеграмму на французском языке:
+
4 ноября [[1889]] в [[Российская Академия Наук|Академии]] был решен принципиальный вопрос ''«о допущении лиц женского пола к избранию в члены–корреспонденты»''. Вопрос был решен положительно ''20'' голосами против ''6''. А 7 ноября на заседании Физико–математического отделения в члены-корреспонденты была избрана ''Софья Васильевна Ковалевская'' ''14'' голосами против ''3''. После заседания Физико–математического отделения Академии наук 8 ноября академик ''П.Л. Чебышев'' послал ''Ковалевской'' телеграмму на французском языке:
 
: ''«Наша Академия наук только что избрала Вас членом–корреспондентом, допустив этим нововведение, которому не было до сих пор прецедента. Я очень счастлив видеть исполненным одно из моих самых пламенных и обоснованных желаний. Чебышев»''
 
: ''«Наша Академия наук только что избрала Вас членом–корреспондентом, допустив этим нововведение, которому не было до сих пор прецедента. Я очень счастлив видеть исполненным одно из моих самых пламенных и обоснованных желаний. Чебышев»''
  
 
Избрание ''Ковалевской'' было утверждено Общим собранием Академии наук 2 декабря [[1889]].
 
Избрание ''Ковалевской'' было утверждено Общим собранием Академии наук 2 декабря [[1889]].
 +
 +
=== Скоротечная кончина ===
 +
: ''«... Поглощённая своей внутренней трагедией, Ковалевская совершенно не обращала внимания на окружающее, и путешествие её из Генуи в Стокгольм было для неё во всех отношениях мучительным: она ежеминутно платилась за свою рассеянность и схватила дорогой сильную простуду. Несмотря на начинавшуюся болезнь, Ковалевская тотчас по приезде в Стокгольм провела целый день за работой, а на другой день, едва держась на ногах, читала лекции, которые она вообще пропускала только в самом крайнем случае. Выносливость её доходила до того, что вечером она отправилась на ужин в обсерваторию. И в первые дни своей смертельной болезни она владела собой настолько, что сообщала друзьям план своих новых работ.
 +
: ''Миттаг–Леффлер говорит, что в уме Ковалевской зрела идея новой математической работы, которая должна была превзойти всё сделанное ею до тех пор, а Эллен Кей утверждала, что слышала от неё содержание многих прекрасно задуманных повестей.
 +
: ''Болезнь её развивалась с удивительной быстротою, она впадала в беспамятство и даже не имела возможности думать о смерти, которой всегда так страшилась; только в последний день своей жизни она сказала: мне кажется, я не вынесу этой болезни, со мной должна произойти какая-то перемена. У неё обнаружилось сильное воспаление легких. Недостаток дыхания увеличивался наследственным, хотя и весьма легким, пороком сердца. Страдания свои она переносила кротко и терпеливо, выражала благодарность окружавшим её друзьям и боялась их беспокоить. Её дочери предстояло в эти роковые дни отправиться на детский вечер, и мать просила своих друзей позаботиться о костюме для своей девочки. Девочку, одетую в цыганский костюм, подвели к её постели, и она ей ласково пожелала веселиться, а через несколько часов ребенка разбудили прощаться с умирающей матерью. Ковалевская скончалась для всех неожиданно, ночью 29 января 1891 года, на руках сиделки. Смерть её вызвала общее сожаление. Из всех стран цивилизованного мира поступали в Стокгольмский университет телеграммы, и одною из первых была телеграмма от Петербургской Академии наук. В России, разумеется, эта смерть произвела сильное впечатление на всех образованных людей. Первая панихида по Ковалевской была отслужена в здании Петербургских женских курсов; мы уже говорили, что в первые годы своего пребывания в Петербурге она очень усердно занималась устройством Высших женских курсов и некоторое время состояла членом комитета; но не одни профессора и слушательницы курсов присутствовали на этой панихиде, было также много посторонних лиц из числа друзей покойной и женщин, получивших высшее образование за границей,— Ковалевская для всех них была гордостью и радостью. Академик Имшенецкий сказал речь о научных заслугах Ковалевской.
 +
: ''В то время как в России почти повсеместно служили панихиды по Ковалевской, посылали венки и адреса в Стокгольм даже из таких отдаленных мест, как Тифлис, её петербургские почитатели и почитательницы составили комиссию для установки ей памятника и занялись судьбой её дочери. И русские, и иностранные газеты и журналы печатали в память о Ковалевской статьи, проникнутые глубоким удивлением к её способностям. Из Стокгольма ежедневно приходили корреспонденции с описанием почестей, воздаваемых нашей соотечественнице в чужой стране. Её погребение было обставлено необыкновенной торжественностью, на могиле её образовалась целая насыпь цветов и сказано было много глубоко прочувствованных речей, в числе которых особенно выделялась своей задушевностью речь Миттаг–Леффлера. При погребении присутствовал также русский друг Ковалевской, её однофамилец M.M. Ковалевский; он сказал речь на французском языке и выразил от лица всех русских благодарность Швеции и молодому Стокгольмскому университету за то, что здесь открылась возможность для Ковалевской достойным образом проявить свои познания. Он упомянул также о том, что служа Швеции и изучив математику в Германии, Ковалевская до конца оставалась русскою и любила Россию. Действительно, она часто говорила своим друзьям в Швеции, какое великое лишение для неё составляет отсутствие возможности говорить по-русски; за границей она везде чувствовала, что мысль её заключена была в тесную клетку — от невозможности выразить её на чужом языке.
 +
: ''Вскоре после смерти Ковалевской мы узнали о результатах вскрытия её тела: легкие её оказались совершенно пораженными острой болезнью, все другие органы найдены в таком состоянии, что обещали ей долгую жизнь. Мозг её своим весом и присутствием в нем множества извилин вполне подтвердил общее мнение о высоком развитии её умственных способностей.»'' ([3, стр. 79–81])
  
 
=== Отношения с российскими учёными ===
 
=== Отношения с российскими учёными ===
Строка 59: Строка 67:
 
# Столетов А.Г. ''«Софья Васильевна Ковалевская. Биографический очерк»'' // Столетов А.Г. ''«Собрание сочинений. Т.2»'',— М.–Л., [[1941]], стр. 259–266  
 
# Столетов А.Г. ''«Софья Васильевна Ковалевская. Биографический очерк»'' // Столетов А.Г. ''«Собрание сочинений. Т.2»'',— М.–Л., [[1941]], стр. 259–266  
 
# ''«Памяти С.В. Ковалевской: Сборник статей»'',— М: Изд–во [[Российская Академия Наук|АН СССР]], [[1951]], 155 с.
 
# ''«Памяти С.В. Ковалевской: Сборник статей»'',— М: Изд–во [[Российская Академия Наук|АН СССР]], [[1951]], 155 с.
 +
# Кочина (Полубаринова–Кочина) П.Я. ''«Софья Васильевна Ковалевская»'',— М.: Наука, [[1981]], 312 с.
  
 
=== См. также ===
 
=== См. также ===
Строка 64: Строка 73:
  
 
== Ссылки ==
 
== Ссылки ==
 +
* [https://vmeste-rf.tv/upload/video/b4c/b4c23ea27d95e5233a6e9c8321ee33ae_(1).mp4 Великие женщины в истории России. ''Софья Ковалевская''], Вместе РФ, 20 Октября [[2021]], 13:00
 
* [http://genealogy.math.ndsu.nodak.edu/id.php?id=9711 ''Софья Ковалевская'' в Mathematics Genealogy Project]
 
* [http://genealogy.math.ndsu.nodak.edu/id.php?id=9711 ''Софья Ковалевская'' в Mathematics Genealogy Project]
 
* [http://www.prometeus.nsc.ru/archives/exhibits/sofia.ssi ''Софья Ковалевская''. 150 лет со дня рождения (1850–1891). Библиография]
 
* [http://www.prometeus.nsc.ru/archives/exhibits/sofia.ssi ''Софья Ковалевская''. 150 лет со дня рождения (1850–1891). Библиография]

Текущая версия на 17:52, 9 апреля 2024

С.В. Ковалевская

Софья Васильевна Ковалевская (15 (3) января 1850, Москва – 10 февраля (29 января) 1891, Стокгольм) — российская писательница, революционная публицистка и выдающаяся учёный–математик, член-корреспондент Российской Академии наук (1889)

Биография

Софья Ковалевская родилась 3 января (15 января по новому стилю) 1850 года в Москве, в семье командира Московского артиллерийского гарнизона генерала Василия Васильевича Корвин–Круковского. Семейное предание сообщало, что он был потомком дочери венгерского короля Матвея Корвина (Матьяша Хуньяди, 14581490). Мать СофьиЕлизавета Федоровна, урождённая Шуберт, немка лютеранского вероисповедания, была внучкой петербургского академика, астронома Федора Ивановича Шуберта и дочерью почетного академика, геодезиста Федора Федоровича Шуберта. Позднее Софья Васильевна рассказывала, что в её роду были также поляки и цыгане.

Софья была вторым ребёнком в семье, на шесть лет старше неё была сестра Анна, а брат Федя был на три года моложе. Анна росла общительной и способной девочкой, Федя был долгожданным наследником. На их фоне Софья казалась замкнутой и нелюдимой букой. Она всегда считала, что была нежданным и нелюбимым ребёнком у родителей, сообщая об этом в своих мемуарах такими словами:

«Вообще во всех моих воспоминаниях детства черной нитью проходит убеждение, что я не была любима в семье.» (Воспоминания детства, [1, стр. 53])
Софья Ковалевская уходит из семьи

Интерес к науке Софья переняла от своего пожилого дядюшки Петра Васильевича, чудака и философа (его истеричную жену убили крепостные рабы, и после этого случая он нашёл утешение в постоянном чтении, оставив хозяйство на своего сына). А любопытство к математике пробудилось почти случайно: по переезду в родовое поместье Палибино, из–за неоконченности ремонта, стена одной из детских комнат вместо обоев была оклеена литографированными лекциями по математическому анализу петербургского академика М.В. Остроградского, по которым учился в молодости отец семейства Василий Васильевич. Странные формулы привлекли внимание Софьи, и она часами стояла перед ними, пытаясь угадать их порядок. Много лет спустя, в Петербурге в пятнадцатилетнем возрасте эти формулы вспомнились Софье во время обучения дифференциальному исчислению у лейтенанта флота А.Н. Страннолюбского, в результате чего математический анализ дался ей без особенного труда. Уроки физики она брала у магистра Петербургского университета Ф.И. Шведова. В 1875 Софья Васильевна подавала заявление на имя ректора Петербургского университета с просьбой допустить её к сдаче магистерских экзаменов. На заседании физико–математического факультета разрешение было дано, однако Ковалевская экзаменов не сдавала, потому что это разрешение не было утверждено министерством образования.

«Бедный мой отец! Он так ненавидел женщин–писательниц и так подозревал каждую из них в проступках, ничего не имеющих общего с литературой! И ему–то было суждено стать отцом писательницы.» (Воспоминания детства, [1, стр. 93])
«Ей казалось, что математик — своего рода чудак, занимающийся решением выраженных в цифрах шарад. Можно простить ему его манию, так как она весьма невинного свойства, но трудно отказаться от некоторого презрения к его слабости.» (Нигилистка, [1, стр. 198])

Значительную роль в судьбе Софьи Корвин–Круковской принял Владимир Онуфриевич Ковалевский (18421883), первый российский дарвинист, переводчик и издатель Дарвина, Фохта, Вирхова, Гексли и др. Будучи сторонником идеи эмансипации женщин и буквально боготворя Софью, он подыскивал ей пару для фиктивного брака, позволящего ей уехать за границу для обучения и научной работы. Сначала он решил сосватать её другу своего брата Александра — молодому и перспективному учёному–зоологу Илье Ильичу Мечникову (18451916) (впоследствии Нобелевскому лауреату за открытие фагоцитного механизма иммунитета, 1908), но Мечников на фиктивный брак не согласился и к тому же был недоволен невестой, найдя её поверхностной и бессердечной. Гораздо позднее, после смерти Софьи Васильевны он продолжал отзываться о ней скептически. После отказа Мечникова в 1868 году Софья приняла предложение от самого В.О. Ковалевского и в 1869 году уехала в Гейдельберг. Этот брак вскоре перестал быть фиктивным, но счастливым не был — супруги постоянно сходились и расходились. В.О. Ковалевский для того, чтобы постоянно быть рядом с супругой и содержать семью, забросил науку и занялся сомнительными финансовыми предприятиями, в которых не преуспел. 15 апреля 1883 года он отравил себя хлороформом.

18 ноября 1883 Софья Ковалевская приехала из Петербурга в Стокгольм для преподавания математики (уравнений с частными производными) в новооткрытом Стокгольмском университете (иначе называемом Высшей школой). Против этого негодовали профессора старинного консервативного Упсальского университета Швеции. За Ковалевскую ходатайствовал крупнейший шведский математик, профессор Гельсингфорсского университета Магнус Гёста Миттаг–Леффлер, планировавший создать в Стокгольме сильную математическую кафедру.

«Для меня же будет высшим счастьем иметь возможность привлечь Вас, как коллегу, в Стокгольм, и я не сомневаюсь, что если Вы будете в Стокгольме, то наш факультет будет одним из первых по математике во всем мире» (из письма Миттаг–Леффлера Ковалевской от 19 июня 1881)

В 1884 Софья Ковалевская была назначена профессором Стокгольмского университета на пять лет, после чего контракт был продолжен. За восемь лет Ковалевская прочитала в Стокгольмском университете 12 курсов.

24 октября 1889 на Физико–математическом отделении Академии наук было зачитано заявление академиков П.Л. Чебышева, В.Г. Имшенецкого и В.Я. Буняковского:

«Нижеподписавшиеся имеют честь предложить к избранию членом–корреспондентом Академии, в разряд Математических наук, доктора математики, профессора Стокгольмского университета Софью Васильевну Ковалевскую.»

4 ноября 1889 в Академии был решен принципиальный вопрос «о допущении лиц женского пола к избранию в члены–корреспонденты». Вопрос был решен положительно 20 голосами против 6. А 7 ноября на заседании Физико–математического отделения в члены-корреспонденты была избрана Софья Васильевна Ковалевская 14 голосами против 3. После заседания Физико–математического отделения Академии наук 8 ноября академик П.Л. Чебышев послал Ковалевской телеграмму на французском языке:

«Наша Академия наук только что избрала Вас членом–корреспондентом, допустив этим нововведение, которому не было до сих пор прецедента. Я очень счастлив видеть исполненным одно из моих самых пламенных и обоснованных желаний. Чебышев»

Избрание Ковалевской было утверждено Общим собранием Академии наук 2 декабря 1889.

Скоротечная кончина

«... Поглощённая своей внутренней трагедией, Ковалевская совершенно не обращала внимания на окружающее, и путешествие её из Генуи в Стокгольм было для неё во всех отношениях мучительным: она ежеминутно платилась за свою рассеянность и схватила дорогой сильную простуду. Несмотря на начинавшуюся болезнь, Ковалевская тотчас по приезде в Стокгольм провела целый день за работой, а на другой день, едва держась на ногах, читала лекции, которые она вообще пропускала только в самом крайнем случае. Выносливость её доходила до того, что вечером она отправилась на ужин в обсерваторию. И в первые дни своей смертельной болезни она владела собой настолько, что сообщала друзьям план своих новых работ.
Миттаг–Леффлер говорит, что в уме Ковалевской зрела идея новой математической работы, которая должна была превзойти всё сделанное ею до тех пор, а Эллен Кей утверждала, что слышала от неё содержание многих прекрасно задуманных повестей.
Болезнь её развивалась с удивительной быстротою, она впадала в беспамятство и даже не имела возможности думать о смерти, которой всегда так страшилась; только в последний день своей жизни она сказала: мне кажется, я не вынесу этой болезни, со мной должна произойти какая-то перемена. У неё обнаружилось сильное воспаление легких. Недостаток дыхания увеличивался наследственным, хотя и весьма легким, пороком сердца. Страдания свои она переносила кротко и терпеливо, выражала благодарность окружавшим её друзьям и боялась их беспокоить. Её дочери предстояло в эти роковые дни отправиться на детский вечер, и мать просила своих друзей позаботиться о костюме для своей девочки. Девочку, одетую в цыганский костюм, подвели к её постели, и она ей ласково пожелала веселиться, а через несколько часов ребенка разбудили прощаться с умирающей матерью. Ковалевская скончалась для всех неожиданно, ночью 29 января 1891 года, на руках сиделки. Смерть её вызвала общее сожаление. Из всех стран цивилизованного мира поступали в Стокгольмский университет телеграммы, и одною из первых была телеграмма от Петербургской Академии наук. В России, разумеется, эта смерть произвела сильное впечатление на всех образованных людей. Первая панихида по Ковалевской была отслужена в здании Петербургских женских курсов; мы уже говорили, что в первые годы своего пребывания в Петербурге она очень усердно занималась устройством Высших женских курсов и некоторое время состояла членом комитета; но не одни профессора и слушательницы курсов присутствовали на этой панихиде, было также много посторонних лиц из числа друзей покойной и женщин, получивших высшее образование за границей,— Ковалевская для всех них была гордостью и радостью. Академик Имшенецкий сказал речь о научных заслугах Ковалевской.
В то время как в России почти повсеместно служили панихиды по Ковалевской, посылали венки и адреса в Стокгольм даже из таких отдаленных мест, как Тифлис, её петербургские почитатели и почитательницы составили комиссию для установки ей памятника и занялись судьбой её дочери. И русские, и иностранные газеты и журналы печатали в память о Ковалевской статьи, проникнутые глубоким удивлением к её способностям. Из Стокгольма ежедневно приходили корреспонденции с описанием почестей, воздаваемых нашей соотечественнице в чужой стране. Её погребение было обставлено необыкновенной торжественностью, на могиле её образовалась целая насыпь цветов и сказано было много глубоко прочувствованных речей, в числе которых особенно выделялась своей задушевностью речь Миттаг–Леффлера. При погребении присутствовал также русский друг Ковалевской, её однофамилец M.M. Ковалевский; он сказал речь на французском языке и выразил от лица всех русских благодарность Швеции и молодому Стокгольмскому университету за то, что здесь открылась возможность для Ковалевской достойным образом проявить свои познания. Он упомянул также о том, что служа Швеции и изучив математику в Германии, Ковалевская до конца оставалась русскою и любила Россию. Действительно, она часто говорила своим друзьям в Швеции, какое великое лишение для неё составляет отсутствие возможности говорить по-русски; за границей она везде чувствовала, что мысль её заключена была в тесную клетку — от невозможности выразить её на чужом языке.
Вскоре после смерти Ковалевской мы узнали о результатах вскрытия её тела: легкие её оказались совершенно пораженными острой болезнью, все другие органы найдены в таком состоянии, что обещали ей долгую жизнь. Мозг её своим весом и присутствием в нем множества извилин вполне подтвердил общее мнение о высоком развитии её умственных способностей.» ([3, стр. 79–81])

Отношения с российскими учёными

«К тому же русские математики встретили ее недружелюбно и одно время не хотели ее признавать. Это обусловливалось до некоторой степени антипатией к немецкому направлению в математике. Ласковый прием и оценку своего таланта Ковалевская сперва нашла только в нашем знаменитом математике Пафнутии Львовиче Чебышеве. Из других профессоров Ковалевские были на дружеской ноге с Сеченовыми и вели знакомство с Бутлеровым и Менделеевым;...» ([3, Глава V])
«Марков считал Ковалевскую серьезным конкурентом и зря времени тоже не терял. Он внимательно прочитал работы Ковалевской по теории волчка и поскольку сам был прекрасным математиком, то смог заметить некоторые недочеты. В свойственной ему напористой манере он всюду говорил, что работа Ковалевской ошибочна и что ей присудили премию только потому, что ее работы никто не читал. Отчасти Марков был прав: при отыскании решений в виде рядов Лорана Ковалевская ограничилась только одним естественным выбором порядков полюсов ... Между тем, как заметил Марков, возможны другие наборы и поэтому по его мнению анализ Ковалевской был неполон и, возможно, она пропустила другие случаи интегрируемости. Однако эти замечания оказались не столь существенными. ...» ([7, стр. 167])

Отношение к народникам

«Это было в 1857 году. В Петербурге ходили даже неясные слухи о предстоящей эмансипации крестьян, но до Борков, так звали именье графов Баранцовых, эти слухи еще не доходили. Там все еще шло добрым, старым порядком. Как велико было в то время состояние графа Михаила Ивановича, в точности не знал никто, всех менее он сам.» (Нигигистка, [1, стр. 142])

Важнейшие труды

  • «Zur Theorie der partiellen Differentialgleichungen» // Journal für die reine und angewandte Mathematik, № 80, Гёттинген, 1874 (диссертация доктора философии)
  • «Zusätze und Bemerkungen zu Laplace's Untersuchung über die Gestalt der Saturnsringe» // Astronomische Nachrichten, № CXI, 1885
  • «Воспоминания о Джордже Эллиоте» // Русская Мысль, № 6, 1886
  • «Sur le problème de la rotation d'un corps solide autour d'un point fixe» // Acta Mathematica, v. 12, № 2, 1889
  • «Sur une propriété du système d'equations differentielles qui definit la rotation d'un corps solide autour d'un point fixe» // Acta Mathematica, v. 14, № 1, 1890
  • «Воспоминания детства» // Вестник Европы, № 7–8, 1890

Научная преемственность

...   ===>   Иоганн Фридрих Пфафф   ===>   Карл Фридрих Гаусс   ===>   Кристоф Гудерманн   ===>   Карл Вейерштрасс   ===>   С.В. Ковалевская   ===> Эмиль Стенберг.

Литература

  1. Ковалевская С.В. «Воспоминания детства. Нигилистка»,— М.: Едиториал УРСС, 2004, 240 с.; ISBN 5–354–00648–1
  2. «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, в 86 томах»,— СПб, 18901907
  3. Литвинова Е.Ф. «Софья Ковалевская. Женщина–математик. Её жизнь и учёная деятельность»,— СПб., Библиотека Павленкова, 1894, 92 с.
  4. Вейерштрасс К.Т. «Письма Карла Вейерштрасса к Софье Ковалевской. 18711891»,— М.: Наука, 1973, 312 с.
  5. Spicci J. «Beyond the Limit: The Dream of Sofya Kovalevskaya»,— Forge Books, 2002, 490 pp.; ISBN 0–765–30233–0
  6. Фролов В.А. «Война с микробами. Интригующие подробности открытия Мечникова»,— М.: Эксмо, 2008, 304 с.; (о С.В. Ковалевской стр. 120—122)
  7. Козлов В.В. «Софья Ковалевская: математик и человек» // УМН, 55:6(336), 2000, с. 159–172
  8. Столетов А.Г. «Софья Васильевна Ковалевская. Биографический очерк» // Столетов А.Г. «Собрание сочинений. Т.2»,— М.–Л., 1941, стр. 259–266
  9. «Памяти С.В. Ковалевской: Сборник статей»,— М: Изд–во АН СССР, 1951, 155 с.
  10. Кочина (Полубаринова–Кочина) П.Я. «Софья Васильевна Ковалевская»,— М.: Наука, 1981, 312 с.

См. также

Ссылки