Лобачевский, Николай Иванович/Отзывы

Карл Фридрих Гаусс

Признание идей Н.И. Лобачевского в научном мире началось после опубликования переписки К.Ф. Гаусса (30 апреля 1777 — 23 февраля 1855) с немецкими учёными в 1865 году, где неоднократно упоминалось имя казанского геометра.

К.Ф. Гаусс на марке

«Я начинаю читать по–русски довольно успешно и нахожу в этом большое удовольствие. Г–н Кнорре прислал мне небольшой мемуар Лобачевского (в Казани), написанный по–русски, и как этот мемуар, так и небольшая книжка о параллельных линиях на немецком языке (о ней появилась совершенно нелепая заметка в «Реперториуме» Герсдорфа) возбудили во мне желание узнать больше об этом остроумном (geistreich) математике. Как мне сказал Кнорре, в выходящих на русском языке «Записках Казанского университета» имеется много его работ». (письмо к астроному Иоганну Францу Энке [1, стр. 18])

«После того, как я имел возможность рассмотреть это маленькое сочинение, я должен высказать о нём весьма благоприятное суждение. В нём гораздо больше ясности и точности, чем в более крупных сочинениях Лобачевского». (письмо к астроному Х.Л. Герлингу [1, стр. 21])

Работы господина Лобачевского «можно уподобить запутанному лесу, через который нельзя найти дороги, не изучив предварительно каждого дерева». (письмо к астроному Герлингу [2, стр. 163])

«В последнее время я имел случай вновь прочитать небольшое сочинение Лобачевского «Геометрические исследования по теории параллельных линий». Это сочинение содержит основания геометрии, которая должна бы существовать и строгое последовательное развитие которой должно было бы иметь место, если бы евклидова геометрия не была истинной. Некто Швейкарт назвал такую геометрию «звёздной» (Astralgeometrie). Лобачевский называет её «воображаемой геометрией».

Вы знаете, что я уже пятьдесят четыре года (с 1792 г.) имею те же убеждения(с некоторым позднейшим развитием их, на котором я здесь не хочу останавливаться); материально я, таким образом, не нашёл для себя в сочинении Лобачевского ничего нового; но развитие предмета следует другому пути, отличному от того, которым шёл я, и выполнено Лобачевским мастерски, в истинно геометрическом духе. Я считаю себя обязанным обратить ваше внимание на эту книгу, которая наверное доставит вам совершенно исключительное наслаждение». (письмо к астроному Г.Х. Шумахеру [1, стр. 21–22])

В 1842 году К.Ф. Гаусс представил Н.И. Лобачевского к избранию в Гёттингенское королевское научное общество:

«Королевскому обществу

позволю себе предложить в корреспонденты нашего общества русского имперского статского советника Н. Лобачевского профессора в Казани одного из самых выдающихся математиков русского государства

Гёттинген 23 ноября 1842

с преданностью Гаусс

До сих пор я нигде не смог найти иного обозначения имени, как инициалом Н. (видимо, Николай). Г.

Согласны с удовольствием — Хаусман, Лангенбек, Конради, Бенеке, Маркс, Вебер, Вёлер, фон Зибольд, Г. Риттер, Гёк, Бертольд» [3, вклейка перед стр. 323]

Михаил Васильевич Остроградский

Выдающийся русский математик М.В. Остроградский (24 сентября 1801 — 1 января 1862) приложил немало стараний, чтобы работы Н.И. Лобачевского не получили признания научного мира. Его негативное влияние в этой области сохранялось долгое время после кончины обоих учёных, в особенности — в Петербургской математической школе, где Остроградский был одним из основателей. Точная причина неприязни его к Лобачевскому не установлена.

Отзыв на работу «О началах геометрии» («Казанский Вестник», 1829–1830, 74 с.), присланную для рассмотрения в Академию наук ([2, стр. 160–162]):

М.В. Остроградский

«Рапорт в императорскую Академию Наук.

Академия поручила мне рассмотреть одну работу по геометрии г–на Лобачевского, ректора Казанского университета, и дать о ней устный отзыв.

Автор, повидимому, задался целью писать таким образом, чтобы его нельзя было понять. Он достиг этой цели; большая часть книги осталась столь же неизвестной для меня, как если бы я никогда не видал её. В ней я понял только следующее:

Можно допустить, что сумма углов в треугольнике меньше, чем два прямых угла. Геометрия, вытекающая из этой гипотезы, труднее и пространнее той, которая известна нам, и может служить большим подспорьем в чистом анализе и особенно в теории определённых интегралов, так как она уже послужила для нахождения значения двух определённых интегралов, которые никому ещё не удавалось получить и которые было бы, кроме того, трудно получить другим способом.

О том, что я прочёл, я считаю долгом сообщить Академии:

1) Из двух определённых интегралов, которые г–н Лобачевский считает своим открытием, один уже известен. Его можно получить на основании самых элементарных принципов интегрального исчисления. Значение другого интеграла, данное на стр. 120, является, поистине, новым. Оно — достояние г–на Казанского ректора. К несчастью, оно неверно.

2) Всё, что я понял в геометрии г–на Лобачевского, ниже посредственного.

3) Всё, что я не понял, было, повидимому, плохо изложено по той же самой причине, что в нём трудно разобраться.

Из этого я вывел заключение, что книга г–на ректора Лобачевского опорочена ошибкой, что она небрежно изложена и что, следовательно, она не заслуживает внимания Академии». (на французском языке, 7 ноября 1832 года)

Вениамин Фёдорович Каган (1869–1953), первый заведующий кафедры дифференциальной геометрии и ее приложений МГУ в книге «Лобачевский» (М.–Л.: Издательство АН СССР, 1944) на стр. 190 утверждает, что заявление М.В. Остроградского об ошибке в интеграле в книге Н.И. Лобаческого неправильно.

Можно предположить, что позднее Остроградский, будучи знатоком интегралов, осознал свою неправоту в этом пункте, чем и объясняется его ожесточение в отношении Лобачевского, которого он решил вычеркнуть из научной жизни. Пережив Лобачевского на 6 лет, Остроградский не стал свидетелем его посмертной славы. Но влияние Остроградского в вопросе непризнания Лобачевского сохранялось ещё много лет — во время всемирного празднования столетнего юбилея казанского математика в 1893 году, в Петербурге, где было традиционно влияние М.В. Остроградского и его учеников, мероприятие ограничилось сообщением астронома А.Н. Савича в математическом обществе и речью профессора, генерал–майора П.А. Шиффа на высших женских курсах.

В июне 1842 года М.В. Остроградский даёт второй отрицательный отзыв на работу Н.И. Лобачевского «О сходимости бесконечных рядов» (Казань, 1841), уже ничем не прикрывая своего раздражения против казанского учёного ([2, стр. 164]):

«Можно превзойти самого себя и прочесть плохо средактированный мемуар, если затрата времени искупится познанием новых истин, но более чем тяжело расшифровывать рукопись, которая их не содержит и которая трудна не возвышенностью идей, а причудливым оборотом предложений, недостатками в ходе рассуждений и нарочито применяемыми странностями». (на французском языке, июнь 1842)

Историк математики Виктор Викторович Бобынин в посвящённой Остроградскому статье Энциклопедии Брокгауза и Ефрона описал эту ситуацию следующим образом:

«Остроградский навсегда остался глубоким, но узким специалистом, способным сочувствовать и давать верную оценку успехам науки только в разработанных уже областях. Этим вполне объясняются так жестоко осужденные дальнейшим движением науки насмешки и оскорбительные отзывы Остроградского о состоянии умственных способностей Н.И. Лобачевского, по поводу обессмертивших его имя геометрических работ.»

Уильям Кингдом Клиффорд

Уильям Клиффорд (4 мая 1845 — 3 марта 1879), английский математик, профессор Лондонского университета, алгебраист и геометр, после которого в математике остались «алгебры Клиффорда» и «пространства Клиффорда–Клейна», одним из первых высоко оценил достижения Н.И. Лобачевского:

«Чем Коперник был для Птолемея, тем Лобачевский был для Евклида. Между Коперником и Лобачевским существует поучительная параллель. Коперник и Лобачевский — оба славяне по происхождению. Каждый из них произвел революцию в научных идеях и значение каждой из этих революций одинаково велико. Причина громадного значения и той, и другой революции заключается и в том, что они суть революции в нашем понимании Космоса.»

Анекдоты о Н.И. Лобачевском

• Как-то сдавал студент Н.И. Лобачевский экзамен по закону божьему. Священник его спросил, что есть гипотенуза с точки зрения священного писания. На это Лобачевский ответил:

— «Соединение горнего с дольним, земного с небесным, божественного и дьявольского в человеке.»

Современные перипетии Н.И. Лобачевского

При создании страницы Н.И. Лобачевского был использован его портрет позднего времени, видимо, отправленый им самим или его родственниками в Гёттингенское Королевское Общество, после сообщения об избрании Лобачевского членом этого общества. Впоследствии неизвестными путями портрет перешёл в собственность неизвестных лиц в Германии, но его изображение попало в Интернет, и было использовано нами на его странице.

Приватизированный Н.И. Лобачевский, коллаж

Однако, вскоре от госпожи Елены Русановой, проживающей в Германии, нами было получено письмо следующего содержания:

«Уважаемый г-н Веревкин, спасибо за ответ, хотя Вы мне и не ответили на вопрос, каким образом к Вам попала фотография "портрета Н.И. Лобачевского, который обнаружен в Германии".

Если Вы не знаете владельцев портрета, как он к Вам попал, да еще в таком высоком разрешении?

Я ознакомилась с тем текстом, который Вы указали на странице: "Портрет Н.И. Лобачевского обнаружен в Германии Русановой Еленой". Это абсолютно неверно.

Во избежании проблем прошу Вас:

1. сообщить, каким образом к Вам попала фотография портрета Н.И. Лобачевского.

2. Прекратить распространение портрета Н.И. Лобачевского в интернете до получения разрешение на публикацию портрета Н.И. Лобачевского в интернете как от владельца портрета так и от фотографа.

3. Изьять из записи: "Портрет Н.И. Лобачевского обнаружен в Германии Русановой Еленой" имя " Русановой Еленой".

Мне бы не хотелось с Вами конфликтовать, но если к началу следующей недели Вы не выполните пункты 1-3, мне прийдется сообщить о нарушении авторского и имущественного права соответствующум организациям.

С уважемием

Елена Русанова»

30 мая 2012 г.

Не желая тратить время на полемику, мы решили убрать изображение Н.И. Лобачевского с соответствующей страницы. Хотя эти претензии считаем несправедливыми. Нам непонятны притязания на правообладание размещать портрет великого русского математика. Это противоречит, на наш взгляд, нормам функционирования научного сообщества и самого Интернета — предполагающими свободный доступ к информации. Если г–жа Русанова владеет данными об истории этого портрета, мы с радостью бы разместили её статью, что ей и сообщали. Но, к сожалению, позиция ею занята нетворческая. Нас особенно впечатлило требование сообщить источник изображения (из Интернета — пока ещё свободного пространства для коммуникации), и то, что мы, якобы, нарушили авторские и имущественные права на некоммерческом, не имеющем рекламы научном сайте. В свое время И. Ньютон в споре с И. Бекманом написал:

«Смешно говорить о собственности в отношении знаний, как это говорят о поле или некоторой сумме денег, и прилагать столько усилий, чтобы как вы это делаете, отделить собственное достояние от чужого».

Кстати, не найдутся ли сейчас правообладатели и на эту цитату? Может быть, и её нам придется убрать? Но в том споре речь шла о личном открытии, продукте личного труда, а не о правообладании изображением, нарисованном неизвестным художником полтора столетия назад. Печально, что вокруг портрета Н.И. Лобачевского возникают такого рода истории.

Наряду с околонаучными коммерсантами, косвенным образом, имя Н.И. Лобачевского из мировой и отечественной истории пытаются стереть либеральные деятели российского научного мира. Вот, к примеру, что пишет кандидат физико–математических наук, старший научный сотрудник сектора истории физики и механики ИИЕТ РАН Дмитрий Александрович Баюк в книге, написанной по заказу известного коммерсанта и либерального филантропа Д.Б. Зимина:

«Российский ученый в XIX веке не мог возникнуть иначе как из–за заграницы, где ему надо было получить образование и набраться опыта». (с. 19)

Свой спорный тезис физик и историк науки доказывает на следующей странице неполной индукцией, приводя в пример Д.И. Менделеева, К.А. Тимирязева и Л.И. Мандельштама. Не отрицая распространённость дореволюционной практики зарубежных командировок для подготовки к профессорскому званию, нельзя утверждать о её всеобщности, как это делает Д.А. Баюк — контрпример Н.И. Лобачевского вполне его опровергает. В книге (с. 209—211) оспорена безусловная полезность этой практики, приводившей к вторичности российской науки и её зависимости от зарубежных мод.

Литература

1. Лобачевский Н.И. «Геометрические исследования по теории параллельных линий»,— М.–Л.: Издательство АН СССР, 1945, 176 с.
2. Гнеденко Б.В. «М.В. Остроградский. Очерки жизни, научного творчества и педагогической деятельности»,— М.: Госиздательство технико–теоретической литературы, 1952, 331 с. (о Н.И. Лобачевском — стр. 160–165)
3. Бирман К.–Р. «Об избрании Н.И. Лобачевского членом–корреспондентом Геттингенского научного общества»// в сб. «Историко–математические исследования», вып. XVIII,— М.: Наука, 1973, стр. 322–325

Ссылки

• Лобачевский, Николай Иванович
• Кафедра дифференциальной геометрии и ее приложений МГУ
• Видеолекция профессора РАН А.И. Буфетова об Евклиде и Лобачевском